Том проснулся в своей кровати в полном одиночестве. Его руки были исцарапаны на кистях, а сам он был полностью одет. В комнате стоял противный запах перегара. «Половина одиннадцатого. В одиннадцать репетиция. Блин, Билл…» - произнес про себя Том, вспомнив вчерашнюю ночь, и чуть заметные слезы навернулись на его глазах. «Кто бы знал! Господи! Я ведь готов ради тебя на все. Я же виноват во всем. Не была ни страха, ни боли. Я думал о то, что тебе больно, когда был с ней, а ты… сделал мне куда больнее. Ты раздробил мое искалеченное сердце на миллиарды мелких осколков. Льда уже не чувствуется, но все равно, хочется тепла. Чтобы ты согревал меня своим теплом…». Том заплакал. Это был третий раз, когда он плакал, но на этот раз Билла не было рядом. Теперь, Том ожидал параллельных жизней, параллельных миров, но их связывала пресекающаяся работа, семья и друзья… Все было бессмысленно.
Том лежал, не двигаясь еще около получаса. Он не мог ни встать, ни пошевелиться. Всего лишь слезы заполняли его жизнь в ту секунду. Его слабость должна была остаться при нем.

Билл одевал рубашку и джинсы. Подойдя к зеркалу, понял, что рубашка одета наизнанку. Он быстро переоделся и слегка косо натянул кепку. Его глаза столкнулись с отражением заплаканных глаз, а внутренний голос твердил, что надо быть сильным. Подушка была темно-серого цвета от туши и слез. Тех слез, которые стояли того, которые проливались от сердца. А не от пустых обыденных проблем, с головой захватывающих большую часть населения всего мира.
Билли смотрел на фотографию Тома, нарисованную, будто с натуры, с живыми глазами, вечно волнующим лицом… Биллу хотелось лишь отречься от происходящего и улетучиться как остатки пролитого виски со стола вчера ночью. Но стрелки часов уже почти дошли до одиннадцати, и Йост должен был уже ждать ребят внизу. Билла охватило какое-то неприятное чувство…Оно было похоже на чувство вины и боли, прячущихся где-то глубоко в его сердце. Билл глубоко вздохнул и так же тяжело выдохнул. Он должен был собраться, сосредоточиться на себе, музыке, на жизни.

Внизу, в вестибюле, Билла встретили ребята и Йост. Все вместе направились к автобусу, около которого и так было большое столпотворение. Билли не смог выдавить из себя вопрос, а где был Том. Он просто молчал.
Стоял оглушающий визг фанаток, которые кричали и колотили кулаками по автобусу. Густав и Георг прошли быстро и почти без увечий, а вот Билл пожертвовал прядью своих волос и парой синяков ради того, чтобы просто оказаться внутри автобуса.

Все кроме Тома сидели за столиками в автобусе, оживленно беседовали и пили колу. Том же лежал на своей койке и играл в «Grand Tourismo».
- Том, вылезай, хватит уже. Ты вообще как левый. Давай, иди сюда! – Прокричал Густав и ждал ответа. Ответа не последовало.
Густав встал с кресла и подошел к кровати Тома. Том увидел кепку и очки, но потом сразу переключился на игру. Ему было все равно, что говорит Густав, который, как и Георг, не мог понять, в чем дело и что произошло с Томом.
- Отвалите, я не в настроении. – Промямлил Том.

Дневник Билла:
«Том был подавленным весь день. Как, впрочем, и я. Мы старались держать все в себе и ссылаться на плохое настроение. В конце репетиции Густав подошел ко мне и попросил отойти поговорить. Знаете. Густав очень тонко все чувствует. Не так как остальные. Диалог был какой-то скомканный, но все же мы поговорили…».
Билл закрыл дневник и облокотился на стенку, которая разделяла его кровать от прохода, так как он спал наверху, напротив Тома. Том закрылся и играл почти весь вечер. Билл опрокинул голову и погрузился куда-то в прошедшие два дня. Прокрутил событие, произошедшее с Густавом.

Билл допел последние ноты и поставил в стойке с микрофон. Густав попросил себе капельку внимания, и они вдвоем отошли на кухню.
- Билл, что случилось?- Взволнованно спросил барабанщик
- Да ничего особенного. С Томом поссорились.
- Не припоминаю таких событий до сего дня. Что-то серьезное?
- Нет, так, по мелочи что-то.
- Билл, если что-то не так – у вас есть мы.
- Спасибо, Густ.
Билли сжал губы и потупил взгляд в гладко выложенный светлый паркет. Он-то знал, что не было то, что он натворил мелочью.

Вскоре ребята должны были подъехать к отелю, который находился в 10 км от города, во-первых, потому что он самый лучший, а во-вторых, потому что с утра близко ехать в аэропорт. Билл прилег на кровать, положив голову на теплое войлочное покрывало. Он был в джинсах и черной вязаной шапочке.
«Господи, знал бы ты, как мне больно…» - подумал Билл и чуть не заплакал, но услышал голос Йоста, который оповещал о скором приближении к отелю. Билли тяжело выдохнул и поторопился спрыгнуть с кровати быстрее Тома, иначе его сердце просто не выдержит.
Том слез с кровати. На нем был капюшон, и он одел очки. Никто не мог залезть в его душу и посмотреть на то, как плачет Том, как страдает старший Каулитц. Он должен был быть сильным. Но получалось это не очень хорошо.
Ребята разошлись по комнатам. Йост предоставил личные апартаменты каждому, хотя стоили они не дешево. Билл получил ключ и незамедлительно отправился в свою комнату. Густав, Георг и Йост остались сидеть внизу, мирно беседовать о будущем и попивать колу. Тома он не видел.

Билли вошел в пустой, холодный и темный номер. Было неопределенно тихо, и ветер завывал в открытое окошко. Пахло пивом. Видимо здесь жил мужчина средних лет, потому что номер на одну ночь стоил около 850 долларов. Билл, не задумываясь, сразу прошел в ванную. Холодная вода стала стекать по его замерзшему телу и уносить с собой как будто все проблемы. Выйдя из душа, Билл подошел к окну и открыл занавески, которые плотно закупоривали окно от лишнего окружающего мира. Где-то вдалеке, в небе, горел маячок самолета, почти все фонари погасли, оставляя лишь пелену мрачного города на горизонте. Холодная слеза, полная обиды, горечи, проблем и вины упала на подоконник. Почету-то Каулитцу не верилось в случайности, и он просто плакал, не думая и не замечая пространственной близости мира, который веял на него своей прохладой.
Скрипнула дверь и в комнату вошел некто. Билл даже не слышал происходящего в его собственном мире-на-12 часов. Это был Том, который стоял в дверном косяке и наблюдал за тем, как рыдал его брат. Фразы, вылетавшие в открытое окно, с каждым разом все больнее ударяли Тома по сердцу. Тома окружали немыслимые разрушения представления реальности, забытые предложения из прошлого, дежа вю, холодный ветер и слова Билла наполняли его душу, что он просто не выдержал.
-Билл! – судорожно воскликнул Том.
Билли замолчал, как будто что-то проникло в него, как острие ножа.
-Билл прости меня.
-Это я должен извиняться…я…я…не мог видеть тебя рядом с этой дурой. За чем? Брат! За чем? Мне было больнее всего.
-Так было надо.
Том… - воскликнул Билл и заплакал, сев на кровать.
-Все уже позади, да? Ведь так? Оставим это. Думаю, ни к чему все это вспоминать.
-Томми… - сказал юноша и вновь заплакал, но на этот раз на плече своего любимого человека.
- Все хорошо. Я простил тебя.
«Хотя и мне было не легко» - подумал Том и поцеловал Билла. Его рука проникла в черно-угольные волосы, а вторая уже обнимала тонкую талию. Билл оторвался от поцелуя и лег на Тома, упираясь коленом в край кровати.
Футболка Тома медленно сползала с его плеч, и ловкие шаловливые ручки уже потянулись ниже. Тому ничего не стоило, как наслаждаться. Набедренное полотенце Билла упало на пол, ибо мешало кое-чему. На этот раз Билл решил поиграть в актива и плавно стянул джинсы Тома, потом так же нежно и трусы, проведя ладонями по бедрам. Том расплылся в улыбке наслаждения вперемешку с экстазом. Билл резко вошел в Тома. Том же не чувствовал боли, собирая хлопковое покрывало в руках. Боль заглушалась всеми теми чувствами, что жили в нем. Беспристрастие Билла, наслаждение Тома, и все, что связывало их одой цепью жизни, судьбы переплелось в бесконечном оргазме души. Том стонал в ритм телодвижений Билла. Легкий воздух наполнял комнату запахом нирваны. Билл кончил и упал на кровать. Том, через несколько секунд, залез на него и поцелуи, бесконечные поцелуи до живота и сладкая ухмылка при виде стояка. Да! Это было божественно! Том с видом профессионала провел пальцем от пупка и ниже. Затем принялся за дело. Билл стонал в голос, то и дело, произнося имя Тома. Осталось еще чуть, и Билл бы кончил, но Том знает своего брата слишком хорошо, чтобы попробовать его на вкус. Отдышавшись, Билл залез на Тома и прикоснулся к его губам своими. Его язык провел по губам брата и вторгся в рот, чувствуя учащенное дыхание. Тома заводил пирсинг, чуть слышно брякающий по зубам. Билл слегка оторвался и тут же вцепился в шею со всей страстью, а старший Каулитц опрокинул голову и взялся за тонко мелированные волосы. Билли провел рукой по груди брата, не отрываю нежный поцелуй, спускающийся все ниже и ниже. Это было потрясающе: два почти одинаковых человека наслаждались друг другом, как никто во вселенной. Билл доставлял Тому незабываемый экстаз каждый их секс. Свежий маникюрчик Билла сжимал бедра брата.
Спустя несколько минут оба, уставшие, но довольные лежали на кровати, наслаждаясь на этот раз просто тем, что они есть друг у друга. Билл лежал на плече Тома, который почувствовал, как его ангел спит.
- Кто бы знал, как я люблю этого человека! Спасибо, что ты есть у меня! – прошептал Том, нежно поцеловав Билла в лоб, отвернулся и заснул.
«Господи, я тоже так люблю этого эгоиста, кто бы знал. Хочу чтобы он всегда смотрел на меня, целовал меня, чтобы был частью меня. И я всегда буду знать, что он любит меня больше жизни, как я его» - подумал Билли и довольно улыбнулся.

Никто не знал об их любви, о том, что они не существуют друг без друга. Каждый день близнецы играли свои четко отрепетированные роли, которые уже давно потеряли смысл и становились все неправдоподобнее. Но в их душах горело то, что заставляло их каждый день открывать глаза и радоваться жизни, смеяться, плакать… Они хотели жить, и чтобы через двадцать лет так же любить и ревновать друг друга, так же жить друг для друга, как кремовая помадка и бисквитный торт. В их вселенных, именуемых душами, были только их глаза, в который утопали миллионы, но сами они были отданы только друг другу. На веки.